Книга о развитии детей

Автор: неизвестен

Москва, 1990 г.

11.

Невозможно сначала объяснить ребенку значения — да никто этого и не делает. Во-первых, потому, что объяснения не были бы понятны для ребенка, а во-вторых, потому, что мы никогда не смогли бы объяснить значения многих существующих в языке слов (например, слова «но»). Здесь не поможет никакое «показывание». Указующий жест как основа понимания слова описан Августином — ив этом отношении столь глубокий и проница    тельный мыслитель сильно заблуждался. С тех пор исследователи часто возвращались к этому представлению. Однако, оно ошибочно в своей основе. Во-первых, оно предполагает, что ребенок понимает указующий жест, т.е. должен смотреть туда, куда направлен указующий перст; во-вторых, считается, что ребенок предчувствует, на что именно ему укажут. Если мы указываем, например, на круглый коричневый деревянный стол с гладкой поверхностью, ребенок должен якобы откуда-то знать, указываем ли мы на круг, на гладкость, на цвет, на древесину или на стол как таковой. Имеется, кроме того, много слов, которые вообще нельзя показать, как, например, союзы, наречия, многие прилагательные, слова, относящиеся к происходящим в сознании процессам («хотя», «теперь», «прекрасно», «понимать») и т.д.
Для говорящего значение предложений и слов является реальностью, с помощью которой он находит слова и грамматические обороты — основу основ предложения. Эта действительность доступна ребенку, непосредственно и внезапно, благодаря чувству познания («пракоммуника-ция»): воспринимающее внимание ребенка улавливает речевую интенцию говорящего.
В этом смысле путь ребенка прямо противоположен пути взрослого. Предложение может быть представлено схемой (см. рис.).
Взрослый через понимание отдельных слов приходит к пониманию значения фразы (это значение не исчерпывается значениями составляющих ее слов). Эти как раз то, чего должен достигнуть переводчик в «нейтральной полосе», чтобы иметь возможность переводить без смысловых потерь. Ребенок благодаря беззнаковой пракоммуникации понимает значение фразы и благодаря этому приходит к значению отдельных слов. Способность беззвуковой, беззнаковой пракоммуникации, как уже было сказано, закладывается до рождения. Она и сегодня играет большую роль также в речи взрослых: иначе мы едва ли могли бы понять новую мысль, облеченную в давно известные слова, используемые в новом смысле.
                      

Как взрослые, мы позволяем словам звучать легко, без соответствующего переживания. Мы говорим «любовь», «чувство», «опасность», не испытывая любви, чувства, опасности: слова замещают переживаемый опыт, они только указывают на него. У ребенка слова и предложения несут в себе прежде всего переживание их смысла — именно это переживание, этот опыт и есть понимание текста. Настроенность на смысл — способность, привносимая из бытия до рождения; благодаря влиянию окружения из нее формируется специфическая способность к языку. В основе каждого речения лежит намерение, т.е. воля. В этой первоначальной воле растворено и скрыто как содержание речи, так и чувство, которое управляет движением и функционированием речевых органов, без вмешательства повседневного сознания. Эту волю — в говорящем — ребенок воспринимает непосредственно, в этом и состоит его опыт. Чужая воля становится его собственной и вызывает движение речевых органов и понимание. Иначе нельзя объяснить, откуда речевые органы узнали бы, что им делать, чтобы воспроизвести услышанное. Чужая воля становится собственной, благодаря воспринимающей встречной воле. Как для говорящего, так и для слушающего эта воля и факт «оттиска, отпечатка» являются сверхсознательными.

Поэтому понимание ребенка отнюдь не является делом мышления, а скорее делом встречной воли или чувства, и путь к мышлению проходит через них. Мышление ребенка не похоже на мышление взрослого — оно гораздо живее, пропитано чувством, имеет характер переживания, а не характер

« Предыдущая     Следующая » 

005 006 007 008 009 010 011 012 013 014